Песнь седьмая
О трех мальчуганах: о Хошун Улане, о Хара Джилгане, об Аля Шонхоре
Шумные полчища силачей,
Шесть тысяч двенадцать богатырей,
Семь во дворце занимали кругов.
Кроме того, седых стариков
Был, рассказывают, круг.
И красноликих важных старух
Был, рассказывают, круг.
Жены нежно-белые там
Тоже составили круг.
Словно плоды спелые там
Девушки составили круг.
Диких степных кобылиц
Молока потоки лились.
Разливались озера арзы,
Радующей взоры арзы.
Стали красными наконец
Нежные глотки богатырей.
Загудел многоуглый дворец.
Желтые полчища силачей
Стали кичиться силой своей,
Озираться стали вокруг,
Вопрошая соседний круг:
"Ужели сражений для славы нет?
Сайгаков - и тех для облавы нет?
Ужели для боя державы нет?
Ужели врага для расправы нет?"
Молвил Джангар-нойон тогда:
"В прежние, давние года,
В те времена, когда скакал
Ветра быстрее мой Аранзал,
А сам я молод был и удал,
Трех еще месяцев не прошло
После женитьбы моей на Шавдал,
Когда я вас еще не видал,
Исполины державы моей,
Когда в поисках славы своей
Долго великой степью бродил,
Девственной, дикой степью бродил, -
Со стороны, что востока правей,
Появился вдруг человек -
Богатырь Бадмин Улан.
Покорить он желал навек
Все, живущее под луной.
В поединок вступил он со мной...
Силы могучей величием я
Был побежден, повергнут в прах.
Жизни мог лишить меня враг,
Но так он сказал: "По обычаям, я
Выслушаю сожаленья твои
О неисполненных трех мечтах.
Ну, каковы сожаленья твои?"
"Не прошло девяноста дней,
Как я женился на ханше своей,
Вот о чем сожалею сейчас.
И не собрал я в державе своей
Полчища желтых богатырей,
Вот о чем сожалею сейчас.
И четырех я истинных дел
В руки свои не взял, как хотел,
Вот 6 чем сожалею сейчас".
Услыхав такие слова,
Молвил Улан: "Исполни сперва
Эти желанья, потом с тобой
Повторим богатырский бой!"
И вернул мне свободу мою.
А теперь, когда я стою
Властелином Востока всего
И дошла до неведомых стран
Слава могущества моего,-
Снаряжает Бадмин Улан
Двух великих послов ко мне.
Нет мужчины такого в стране,
Чтобы с ними сравниться мог,
Чтобы с ними сразиться мог.
Сгонит нас враг с родной земли,
Горе настанет в ханстве моем!..
Но когда бы мы смогли
Захватить Улана живьем
И доставить его сюда
Перед выездом двух послов,
Победили бы мы тогда!.."
Правого полукруга глава,
Молвил Цеджи такие слова:
"Наши народы гуще песков,
Многочисленней муравьев,
Разве нет уже сына в стране,
Чтобы за честь отчизны встал?
Чтоб на защиту жизни встал?
Кликнем сейчас всенародный клич!"
Справедливым нашли совет –
Кликнуть сейчас всенародный клич.
И Кюкен Цаган, нойон,
Был немедленно снаряжен
Провозгласить всенародный клич.
Поскакал богатырь верхом
На коне Мингйана лихом,
Кликнул он всенародный клич:
"Движутся грозные тучи на нас.
Враг ополчился могучий на нас,
Власти, вере и миру грозит,
Вечному Джангра очиру грозит,
Верную гибель народу несет!
Если в отчизне Бумбы живет
Силою наделенный сын,
Смелостью одаренный сын,-
Пусть о себе заявит скорей!"
Так объявлял неделю Цаган.
Вторая прошла, и третья за ней.
И еще сорок девять дней
Провозглашал он клич Богдо,-
Не откликался на клич никто,
Не находил мужчины Цаган...
Так доскакал до лощины Цаган.
Тридцать было кибиток в ней,
Стояли мальчики на лугу,
Играли в альчики на лугу.
Снова к народу воззвал Цаган.
Рыжеволосый мальчуган,
Освободив от бабок подол,
Быстро к всаднику подошел,
И почтительно молвил он:
"В мире пребудьте, великий нойон!
Повторить нельзя ли сейчас
То, что вы сказали сейчас?"
Всадник, взглянув на малыша,
Дальше поехал не спеша...
Мнилось: иноходь скакуна
С колыханием стяга сходна.
Вслед за Цаганом бежал мальчуган.
Остановиться не думал Цаган,
Но и не торопил коня:
Горячей внимал он мольбе –
Не поверил нимало мольбе!..
Так он проехал четыре дня,
Задавая себе вопрос:
"Одолеет разве такой
Рыжеволосый молокосос
Воина с грозной мощью мужской,
Если полный отваги нойон
Этим воином был побежден?"
Воин Цаган, великий храбрец,-
Он стыдился находки своей,
Но стократы было трудней
Возвращаться ни с чем во дворец.
В нерешительности такой
Три недели водил за собой
Рыжего мальчугана Цаган.
И тогда сказал мальчуган:
"Ты сейчас пожалел для меня
Незначительной части крестца
Твоего дорогого коня.
Погоди же: встретимся мы
У чешуйчатой двери дворца!"
Был такими словами нойон
В замешательство приведен.
За руку мальчугана схватил,
На широкий крестец усадил
И коня что есть мочи пустил.
Доскакав до ворот бумбулвы,
Где сидели Джангровы львы,
Постеснялся сначала Цаган
Пред богатырством удалым предстать,
Не решался сначала Цаган
С мальчиком трехгодовалым предстать, -
Два томился тяжелых дня
У чешуйчатых пестрых ворот.
Мальчика тут досада берет:
"Думал: вы привезли меня,
Оказалось - наоборот.
Что же, придется пойти вперед,
Будто я вас доставил сюда!"
Так сказав, Цагана тогда
За пунцовый схватил кушак,
И на руках держа пред собой,
К башне высокой направил шаг
И предстал пред знатной толпой,
Перед взорами богатырей,
Среди золота и тополей.
Мальчугана завидев едва,
Хонгор поднялся, великан,
Левого полукруга глава:
"Милый сынок мой, Хошун Улан.
Что же задумал ты, мальчуган?"
Сына схватил, потянул его –
Не сдвинулся с места Хошун Улан,
Точно прикован был мальчуган!
Отвернулся на миг от него
Хонгор с глазами, полными слез,
И такие слова произнес:
"На трудный подвиг решился ты,
Смотри же, чтоб не лишился ты
Головы своей, мальчуган.
Сына Джангра с собой возьми,
Пусть поедет Хара Джилган,
Он удвоит умелость твою!
Аля Шонхора на бой возьми –
Сына провидца Алтана Цеджи,
Того, кто предвидел смелость твою!"
Джангар приблизиться приказал
Трехгодовалому смельчаку,
На руки мальчугана взял,
В левую поцеловал щеку,
В правую поцеловал щеку
И снарядить повелел поскорей
Трех мальчуганов-богатырей.
Стали коней выбирать для них,
Статных коней, боевых, лихих.
Первым выбран был Аранзал –
Джангра великого рыжий конь,
Что пониже неба скакал,
Будто брезговал прахом земным.
Выбран был следующим за ним
Конь неустанный Алтана Цеджи,
Резвый Буланый Алтана Цеджи,
Зелень топтавший многих степей,
Воду глотавший многих ключей.
Третьим для сверстников-силачей
Был отобран суровый конь,
Золотисто-соловый конь,
К бою всегда готовый конь,
Что Мингйану принадлежал.
Знал он законы богатырей:
Мысли на полсажени быстрей,
Ветра быстрей на сажень бежал.
Богатыри надежды все
Возложили на смельчаков.
В боевые одежды все
Облачили трех смельчаков.
Стала семья богатырей,
Глядя спереди, сзади, с боков,
Все их достоинства обсуждать.
И порешила: под силу им
Целые воинства побеждать.
И порешила: под силу им
Выполненье задачи большой.
Пожелав им удачи большой,
Проводил их Джангар Богдо,
Слезы текли у него из глаз:
Три мальчугана в первый раз
Покидали родное гнездо…
Сверстники сели на резвых коней.
Быстроногого солнца правей,
Семью семь - сорок девять дней
Мчалась тройка достойных коней.
Выехав на курган-перевал,
Спешились мальчики, стройных коней
Привязали к седельным лукам.
Вдруг Алтан Цеджи прискакал
На могучем коне к смельчакам.
"Дорогие дети мои!-
Молвил важный воин-пророк,-
Косточки ваших рук и ног –
Хрупкие хрящи пока.
Выслушайте, дети мои,
Слово бывалого старика:
Надо ехать с опаскою вам.
Вскоре болото вязкое вам
Встретится на просторном пути,
Такой длины, что не обойти
Его до старости седой.
Такой ширины, что в болоте вы
Погибнете,- не перейдете вы.
Чтобы вам не застрять в пути,
Должен первым в болото войти
Мой буланый Аксаг Улман:
Он сумеет выход найти.
Если благополучно потом
Переправите ваших коней,
Если вы неразлучно потом
Девяносто проскачете дней,
Ничего не видя вокруг,-
Огненных три сандала вдруг
Вам дорогу преградят,
Ветви к самому небу воздев!
И пятьсот невесток* и дев,
Снадобья и напитки неся,
Выйдут внезапно навстречу вам,
Выйдут с приветливой речью к вам.
Надо пустить сначала тогда
Рыжего Аранзала: тогда
Благополучно проскачете вы
Поверх таинственных преград.
Вновь неразлучно проскачете вы
Девяносто суток подряд –
Девушку дивную встретите вы.
Сразу же, дети, заметите вы:
Непорочной она чистоты
И великой она красоты.
Прелестноликая госпожа,
Снадобья и напитки держа,
Исполненные сил роковых,
Скажет вам: "Три моих брата меньших!
Яств и напитков отведайте вы!.."
Но просьбе лукавой не следуйте вы,
Первым нужно тогда пустить
Солового, боевого коня,
Сурового, дорогого коня,-
Он уже знает, как поступить!"
Молвил так, распростился он,
В путь обратный пустился он.
Сели сверстники на коней,
Поскакали заката правей.
В знойные дни забывали зной,
Ночью о тьме забывали ночной.
Соколиному лету они
Уподобили быстрый бег.
Так прискакали к болоту они.
Памятуя слова старика,
Первым Аксага пустили в путь.
Двинулся конь по паучьим следам,
Проложенным десять лет назад,
Двинулся конь по гадючьим следам,
Проложенным двадцать лет назад.
В узких глубоких яминах он –
В черных провалинах - не застревал.
В узких проходах каменных он
Стенок - копытами не задевал!
Вслед за Буланым оба коня
Также болото перешли.
Поскакали, бронею звеня,
Три мальчугана-смельчака.
Веселы были и рады они:
Выполнили совет старика,
Преодолели преграды они.
Девяносто дней проскакав,
Три сандала заметили вдруг,
Жен и девушек встретили вдруг –
Много яств и зелий у них,
А в глазах - веселье у них...
Приглашают друзей молодых
Жажду и голод утолить,
Думу-заботу удалить.
Но, по совету старика,
Аранзала пустили вперед.
И увидели три смельчака:
Аранзал ушами прядет,
Буравами-зубами грызет
Бронзовые удила.
Буре подобный, понесся в пыли,
Будто ветру завидовал он,
Будто пугался комков земли,
Что по дороге раскидывал он,
Будто брезговал прахом земным.
В точности все, что выкидывал он,
Оба коня повторяли за ним.
Всадники вновь поскакали вперед,
Вновь миновали преграду они.
Девушек ввергли в досаду они;
Если ж девицу досада берет,
Весь ее гнев устремляется в рот:
"Десятитысячные войска
В плен забирали мы всегда!
Даже стотысячные войска
Мы захватывали без труда!
Но вот эти три смельчака
Ловкостью превзошли даже нас.
Мы помешать им не можем сейчас
Возвратиться в родимый предел
С исполненьем задуманных дел!"
А молодцы торопили коней,
И, проскакав девяносто дней,
Девушку встретили они.
Сразу заметили они:
Непорочной она чистоты,
И великой она красоты,
Ясного солнца прекрасней она,
Месяцу ярким сияньем равна.
Вышла девица навстречу им,
Вышла с приветливой речью к ним:
"Милые братцы, богатыри!
Что вам спешить? Отдохните сперва!"
Молча сидели богатыри.
Трижды выслушав эти слова,
Крикнул Хошун Улан: "Говори,
С миром пришла ты или с войной?"
Желтый меч обнажив стальной,
Первым помчался Хошун Улан
На дорогом, соловом коне,
На боевом, суровом коне.
Он ударил на всем скаку
По желто-пестрому тебеньку,-
Беззвучно ударил семь тысяч раз.
И звонко ударил семь тысяч раз.
До неба взвился соловый конь,
В землю вонзился соловый конь.
Резвый Буланый так же скакал,
То же проделывал и Аранзал.
Отступила девица здесь.
Не сумев поживиться здесь,
Восклицая: "Ни разу я
Быстрых коней не видала таких,
И красивых ни разу я
Богатырей не встречала таких!"
Поскакали три смельчака,
Веселы были и рады они,
Что по совету Цеджи-старика
Преодолели преграды они.
Много дней проскакали так,-
Вдруг свалился Улман Аксаг
Возле бесплодного холма,
Возле безводного холма,
Разом спешились богатыри.
Обнимая шею коня,
Крикнул Хошун Улан: "Говори,
Что с тобой стало, милый скакун!
Разве лишился ты силы, скакун,
Разве близка уже наша цель?
Резвый,- ужель утомился ты?
Йах!* почему же свалился ты
Здесь, на границе двух земель?"
Не желая расстаться с одним
Из своих богатырских коней,
Мальчуганы рыдали над ним
Семью семь - сорок девять дней
Умирали от жажды они...
И услыхали однажды они
Голос буланого скакуна:
"В те далекие времена,
В годы минувшие, когда
Стали съезжаться все господа,
Свадьбу празднуя Джангра Богдо
С ясноликой Ага Шавдал,-
Состязанья у нас пошли.
Самым первым я доскакал,
Скакунов оставляя вдали!
Раздосадован был нойон,
Размозжил мне ноги тогда.
Но посреди дороги тогда
Аранзалом был я спасен.
Джангру я хотел отомстить,
Задумал спервоначалу я
Бросить вас в этом диком краю,-
Из уваженья теперь встаю
К рыжему Аранзалу я!"
И поднялся Буланый тогда.
Сели мальчуганы тогда
На своих верховых коней,
Поскакали ветра быстрей
И в начале рассветной поры
Увидали вершину горы.
На вершине, подобной дворцу,
Дальнозоркий кречет сидел,
На восход упорно глядел,
А на каждом крыле - по птенцу.
Прискакали герои к нему,
Пожелали здоровья ему,
И сказал им кречет в ответ:
"В этом крае, где ханствует хан,
По прозванью Бадмин Улан,
Год за годом - одиннадцать лет
У меня погибали птенцы.
Я недавно узнал, храбрецы:
Есть на севере Бумба-страна,
Хану Джангру подвластна она,
Все живое - священно там!
Все - бессмертно, нетленно там!
Я теперь пробираюсь туда..."
Мальчуганы сказали тогда:
"Полети в богатырский край
И народу всему передай,
Что уже мы стоим на земле,
Где могучий ханствует хан,
Недруг Джангра - Бадмин Улан!"
Мчатся дальше богатыри.
В ослепительном свете зари
Вдруг дворец перед ними возник -
Словно пламени вспыхнул язык.
Молвил Хонгров Хошун: "Не могу
Я придумать гибель врагу!"
И совета спросил мальчуган:
"Что придумать, чтоб этот мангас
В плену оказался у нас?"
Молвил Джангров Хара Джилган:
"Я на башню накину аркан –
И свалю эту башню тотчас,
И мангаса свяжете вы
И помчитесь во весь опор.
Что на это скажете вы?"
Молвил сын ясновидца Шонхор:
"Спорить ли нам - мальчуганам таким –
Силой своей с великаном таким,
Если полный отваги нойон
Этим воином был побежден?
Силою нам не расправиться с ним,-
Хитростью надо нам справиться с ним.
Ловкостью надо нам справиться с ним!
Заговорил Хошун Улан:
"Как это вы, Хара Джилган,
Слово молвили наобум.
Видно, вы потеряли свой ум!
Словом разума было сейчас –
Ваше слово, Аля Шонхор!"
Развели молодцы костер
И заварили крепкий настой -
Цвета сандала чай густой,
И, развернув навес над собой,
Улеглись в отрадной тени,
Растянулись, точно ремни.
И во сне раскраснелись они,
Как стволы деревьев суха.*
Спали три недели они,
Не забыли о деле они -
Разом проснулись в прохладной тени,
Чаем подкрепились они
И в захудалых жеребят
Превратили коней своих,
В двухгодовалых жеребят
Превратили коней лихих.
А себя - в шелудивых ребят,
В грязных, бездомных, вшивых ребят.
Двинулись кони мелким шажком,
Переставляя ноги с трудом,
И дошли до башни врага
Послеобеденной порой.
Отпустив коней на луга,
Молвил Хошун - хитроумный герой:
"Дай-ка на кухню я проберусь!"
Ханская кухня была широка.
Повар трудился багровый там.
Жеребячьи окорока
К ужину были готовы там.
Около повара мясо лежит...
Окорок мальчик схватил и - бежит!
Повар за ним - хотел схватить,
Но мальчуган бежал быстрей,-
Окорок он успел проглотить,
Выплюнув крупную кость изо рта,
Высморкав мелкую кость из ноздрей.
Мальчика повар к владыке привел,
Молвил: "Хан мой великий! Привел
Мерзкого плута я! Мой господин!
Этот ублюдок, шулмусов сын,
Окорок жеребячий схватил,
Окорок легко проглотил,
Выплюнув крупную кость изо рта,
Высморкав мелкую кость из ноздрей.
Накажите его поскорей!"
"Ловко придумано!- крикнул малыш.
Ложью такой дурака убедишь!
Разве я, маленький мальчик, могу
Окорок жеребячий схватить
И проглотить его на бегу?
Хан великий! Ваш повар - вор.
Да заклеймит ваш приговор
Этого багрового пса!
Окороком он угостил
Своего дворового пса,
А говорит, будто я проглотил!
Я ли повинен в этом, хан?"
И когда за советом хан
Обратился к бойцам своим,
К белым мудрецам своим,-
Те изрекли такой приговор:
"Ханский повар - презренный вор,
Клеветник - этот жирный пес!"
Мальчик был нежен и сладкоголос,
Песню запел - все затихло кругом,
Хану Бадмин Улану потом
Он араки ледяной преподнес.
Восседал на престоле хан,
Перед ним стоял мальчуган.
Тронутый песнопеньем его,
Вежливым обращеньем его,
Мальчику хан подарил кафтан
И назначил главным певцом.
Выпросив конскую ногу потом,-
Выпросив бурдюк араки,-
Мол, родители-старики
Жажду и голод утолят,
Думу-заботу удалят,-
Мальчик вернулся к друзьям назад.
Угостив друзей аракой,
Угостив жеребячьей ногой,
Обратился к ним с речью такой:
"Ночью проникнуть я в башню хочу.
Вам я, Хара Джилган, поручу
Стражу наружную разогнать –
Двадцать тысяч богатырей.
Вам, Аля Шонхор, поручу
Внутренний караул разогнать –
Десять тысяч богатырей.
Выполняйте волю мою,
Я же все улажу потом".
И превратился Хошун в змею,
Сквозь наружную стражу потом
Он прополз по черной земле.
Было нетрудно верткой змее
Мимо внутренней стражи пройти,
Незаметно для богатырей
Юркнуть в узкие щели дверей,
В золотой дворец проползти.
Хан Улан лежал на спине
И храпел в ночной тишине,
И светильника слабый огонь
Колебался на белой стене.
Спал блаженно могучий враг...
Эй, Бадмин Улан, погоди!
Десять неукротимых отваг
У Хошуна забилось в груди –
Жди, что вырвутся каждый миг.
Десять пальцев белых своих
Он прижал к ладоням сейчас.
В лунках зрачки орлиных глаз
Перевернулись двенадцать раз...
"Если прольется что-нибудь -
Чаша крови только всего.
А разобьется что-нибудь -
Наши кости, только всего!"-
Мальчик подумал и с мыслью такой
Вынул острый меч из ножон
И закричал: "Не моей рукой
Будешь, Бадмин Улан, поражен,
А рукою Джангра Богдо!"
И напал на богатыря,
Желтый меч вонзил он в гнездо
Мочевого его пузыря,
Меч повернув девяносто раз.
Рассвирепевший исполин
Бросил мальчика в правый ад,
Но, родителя хитрого сын,
На мизинце правой ноги
Удержаться сумел мальчуган!
Разъяренный Бадмин Улан
Бросил мальчика в левый ад,-
Удержаться сумел мальчуган
На мизинце левой ноги...
Тут пошел настоящий бой,
За кушаки схватились враги.
Длился неделю страшный бой,
И могущественный великан
Был побежден мальчуганом тогда.
Торопился Хошун Улан,
И связал он арканом тогда
Руки и ноги богатыря,
И, запрятав богатыря
В сумку с колодец величиной,
Выскочил из бумбулвы золотой.
С яростью урагана тогда
Бился Джилган со стражей густой.
Мальчик окликнул Джилгана тогда,
Бросил ему над несметной толпой
Сумку с колодец величиной,
Сумку, в которой сидел великан.
Но неистовый конь Аранзал
Вдруг отпрянул... Хара Джилган
Сумку не сумел удержать,
Уронил в толпе густой.
Пролетев над несметной толпой,
Сумку бросил Хошун опять.
Вновь отпрянул, вновь отбежал
Этот неистовый конь Аранзал,
Сумку Джилган уронил опять.
Поднял ее Хошун удалой,
Бросил ему над несметной толпой,
Рыжему Аранзалу сказал:
"Если так неуклюж твой ездок,-
Ты бы сумку схватил, Аранзал!"
Быстро сумку схватил Аранзал
И поскакал на восток,-
Ветра степного быстрей
Увильнув от богатырей,
Что хотели Улана отнять –
Хана у мальчугана отнять.
Разом сели Хошун и Шонхор
На своих быстроногих коней
И поскакали во весь опор,
Чтобы добраться за девять дней
К северной Бумбе, к родной земле.
Вдруг на коне, подобном скале,
Показался воин Самба.
Был он вражьего стана стрелком,
Был он Бадмин Улана стрелком.
И приблизился скоро Самба,
Кинулся на Шонхора Самба.
Но товарищ товарища спас:
Поднял отважный Хошун тотчас
Свой обоюдоострый бердыш,
И великана рассек малыш,
Ребра черные раздробил,
На кусочки Самбу разрубил,
Бросил останки в Ганг-океан.
Первым скакавший, в родимый стан
Прибыл тем временем юный Джилган.
Сумку свою развязал мальчуган.
Вылез оттуда Бадмин Улан!
Богатыря пытался народ
Усадить на одной из сторон,
Но богатырь пошел вперед,
К месту, где восседал нойон:
Около Джангра сел великан!
Вскоре, летя во весь опор,
Прибыли вместе Хошун и Шонхор.
Сразу раздались клики тогда
В честь победителей молодых,
Освободителей молодых!
Начался пир великий тогда.
Молвил Джангру-владыке тогда
Богатырь Бадмин Улан:
"В те времена, когда скакал
Ветра быстрее ваш Аранзал,
Пика не только пестрой была -
Пестрая пика острой была,
Были моложе вы и сильней,
Не прошло девяноста дней -
Вспомните, Джангар-нойон, - с тех пор,
Как женились вы на Шавдал,
С вами, нойон, вступили мы в спор.
Я, по-видимому, побеждал...
И меня попросили вы,
Чтоб не лишил я вас жизни, нойон.
Ныне - вижу я - в силе вы.
Царствуйте в вашей отчизне, нойон,
В радости бесконечной теперь,
В славе живите вечной теперь!"
С этим вышел Бадмин Улан,
Сев на коня, во весь опор
Поскакал назад великан.
И в нетленном сиянье с тех пор
Вера бурханов, как солнце, горит.
И вселенной деянья с тех пор
Высятся, как нерушимый гранит,
Тверже самых твердых пород.
И в золотом совершенстве с тех пор,
В мире, в довольстве, в блаженстве с тех пор
Зажил этот могучий народ.
|
